Аргументы 2018: язык-стихия

Мои неотредактированные заметки по темам сочинения в ЕГЭ по русскому языку, может быть, кому-то помогут.

Текст 9

(1)      Наш язык до сих пор ощущается многими как некая слепая стихия, которой невозможно управлять.

(2)      Одним из первых утвердил эту мысль гениальный учёный В. Гумбольдт.

(3)«Язык, — писал он, — совершенно независим от отдельного субъекта… (4)Перед индивидом язык стоит как продукт деятельности многих поколений и достояние целой нации, поэтому сила индивида по сравнению с силой языка незначительна».

(5)Это воззрение сохранилось до нашей эпохи. (6)«Сколько ни скажи разумных слов против глупых и наглых слов, они — мы это знаем — от того не исчезнут, а если исчезнут, то не потому, что эстеты или лингвисты возмущались», — так писал один даровитый учёный. (7)«В том и беда, — говорил он с тоской, — что ревнителей чистоты и правильности родной речи, как и ревнителей добрых нравов, никто слышать не хочет… (8)3а них говорят грамматика и логика, здравый смысл и хороший вкус, благозвучие и благопристойность, но из всего этого натиска грамматики, риторики и стилистики на бесшабашную, безобразную, безоглядную живую речь не выходит ничего». (9)Приведя образцы всевозможных речевых «безобразий», учёный воплотил свою печаль в безрадостном и безнадёжном афоризме: «Доводы от разума, науки и хорошего тона действуют на бытие таких словечек не больше, чем курсы геологии на землетрясение».

(10)В прежнее время такой пессимизм был совершенно оправдан. (И)Нечего было и думать о том, чтобы дружно, планомерно, сплочёнными силами вмешаться в совершающиеся языковые процессы и направить их по желанному руслу. (12)Старик Карамзин очень точно выразил это общее чувство смиренной покорности перед стихийными силами языка: «Слова входят в наш язык самовластно».

(13)    С тех пор крупнейшие наши языковеды постоянно указывали, что воля отдельных людей, к сожалению, бессильна сознательно управлять процессами формирования нашей речи.

(14)    Все так и представляли себе: будто мимо них протекает могучая речевая река, а они стоят на берегу и с бессильным негодованием следят, сколько всякой дребедени несут на себе её волны.

— (15)Незачем, — говорили они, — кипятиться и драться. (16)До сих пор ещё не было случая, чтобы попытка блюстителей чистоты языка исправить языковые ошибки сколько-нибудь значительной массы людей увенчалась хотя бы малейшим успехом.

(17)Но можем ли мы согласиться с такой философией бездействия и непротивления злу? (18)Неужели мы, писатели, педагоги, лингвисты, можем только скорбеть, негодовать, ужасаться, наблюдая, как портится русский язык, но не смеем и думать о том, чтобы мощными усилиями воли подчинить его коллективному разуму?

(19)Пусть философия бездействия имела свой смысл в былые эпохи, когда творческая воля людей так часто бывала бессильна в борьбе со стихиями — в том числе и со стихией языка. (20)Но в эпоху завоевания космоса, в эпоху искусственных рек и морей неужели у нас нет ни малейшей возможности хоть отчасти воздействовать на стихию своего языка?

(21)Всякому ясно, что эта власть у нас есть, и нужно удивляться лишь тому, что мы так мало пользуемся ею. (22)Ведь существуют же в нашей стране такие сверхмощные рычаги просвещения, как радио, кино, телевидение, идеально согласованные между собой во всех своих задачах и действиях. (23)Я уже не говорю о множестве газет и журналов — районных, областных, городских, — подчинённых единому идейному плану, вполне владеющих умами миллионов читателей.

(24)    Стоит только всему этому целенаправленному комплексу сил дружно, планомерно, решительно восстать против уродств нашей нынешней речи, громко заклеймить их всенародным позором — и можно не сомневаться, что многие из этих уродств если не исчезнут совсем, то, во всяком случае, навсегда потеряют свой массовый, эпидемический характер…

(25)    Правда, я очень хорошо понимаю, что всех этих мер недостаточно.

(26)    Ведь культура речи неотделима от общей культуры. (27)Чтобы повысить качество своего языка, нужно повысить качество своего сердца, своего интеллекта. (28)Иной и пишет, и говорит без ошибок, но какой у него бедный словарь, какие заплесневелые фразы! (29)Какая худосочная душевная жизнь отражается в них!

(ЗО)Между тем лишь та речь может по-настоящему называться культурной, у которой богатый словарь и множество разнообразных интонаций. (31)Этого никакими походами за чистоту языка не добьёшься. (32)3десь нужны другие, более длительные, более широкие методы. (ЗЗ)Для подлинного просвещения создано столько библиотек, школ, университетов, институтов и т. д. (34)Поднимая свою общую культуру, народ тем самым поднимает и культуру своего языка.

(35)Но, конечно, это не освобождает любого из нас от посильного участия в борьбе за чистоту и красоту нашей речи.

(По К. И. Чуковскому*)

* Корней Иванович Чуковский (настоящее имя — Николай Васильевич Корнейчуков, 1882-1969) — русский советский поэт, детский писатель, литературовед, публицист, журналист, литературный критик, переводчик.

Каждый из нас ответствен за наш язык и каждый может внести вклад в его развитие или, как минимум, ничего не портить!

Аргументы

1. Есть много людей, личный вклад которых исторически зафиксирован.

1) Кирилл (его мирское имя Константин, прозвище Философ), создавал слова-кальки: все корни, суффиксы, окончания славянские, но сложены по образцу греческого слова, которое надо перевести. употребляются они как в греческом.

εὐ — ψυχ — ία

[эф] [псих] [иа]
благо — душ — ие

εὐ — φων — ία
[эф] [фон] [иа]
благо — звуч — ие

благодушие, благообразие, благочестие, благолепие, благоразумие, благо-говение, благозвучие, благосердие, благоухание, благодеяние, благодетель, благодарный. Кстати, греч. «благо-» звучит как «эу» или эв, ев, эф… Поэтому Евдокия, Евгений, эвкалипт… понятно

Ломоносов калькировал термины западноевропейской науки, придумывал новые слова, а то и просто заимствовал

«Градусник», «преломление», «равновесие», «диаметр», «горизонт», «кислота», «вещество» и даже «квадрат» и «минус»

Ломоносов создал названия частей речи: глагол, наречие, имя существительное, прилагательное — русские слова

слав. глагол = слово = речь, значение части речи у слова «глагол» идет от Ломоносова.

В. К. Тредиаковский   — «искусство» (на старославянском слово «искоусъ» означало опыт)  общество, достоверный, вероятный, беспристрастность, благодарность, злобность, почтительность, неосмотрительность, дальновидность и даже гласность.

Карамзин Н.М.  «впечатление», «влияние», «трогательный», «занимательный», «моральный», «эстетический», «сосредоточить», «промышленность», «эпоха», «сцена», «гармония», «катастрофа», «будущность». Крайне впечатляющий набор, не правда ли.

Федор Михайлович Достоевский — «стушеваться», «лимонничать».

Салтыков-Щедрин — — «головотяпство» и «благоглупость»,

Интеллигенция  — Петр Боборыкин создал на базе англ intelligence  Из русского языка слово «интеллигенция» перешло во множество европейских, и считается на Западе чисто русским явлением.

И Северянин Аэропланы с его легкой руки стали называть «самолетами», а бесталанных людей — «бездарями».

 В. Хлебников «летчик» и «изнеможденный».

Слово «инопланетянин» было придумано советским писателем-фантастом Александром Казанцевым, автором знаменитого научно-фантастического романа «Планета бурь».

2. Каждый может войти в историю русского языка, создав новое вещество или новый аппарат

фианит (камень в украшениях)- иск. алмаз, названный по аббревиатуре ФИАН (Физический институт Академии наук СССР

кирза — КожеИмитирующий РезиноЗАменитель — спасла во время войны, когда кожи на обувь солдат катастрофически не хватало.

спутник, космонавт, вертолет, снегоход

3. В. Аксенова, научившегося в эмиграции писать по-английски, спросили, какой язык ему больше нравится. Он сказал, что в англ. много слов, а русский — гибкий.

Мы все постоянно образуем новые слова, сами того не замечая.

Кто-то первым «про-пылесосил», а кто-то «от-пескоструил», т.е. очистил с помощью пескоструйной машины…

Мы сознательно играем языком для красного словца, желая проявить свой ум.

Прихватизация

Многие сострили по поводу ЕГЭизма, объЕГЭренных ЕГЭшников, ЕГЭшных заданий…

кто-то сказал «мимимишный»

4. Поэты создают образно-емкие слова, как А. Вознесенский:

«Летят вдали
красивые осенебри,

но если наземь упадут,
их человолки загрызут…»

5. Мы придумываем жаргоны, чтобы отгородить свою компанию ровесников от всех прочих людей, не таких «продвинутых»: родителей, вообще всех взрослых, другой компании из другого квартала… У большинства эта игра проходит, как детская болезнь, а некоторых заводит слишком далеко, мешает повзрослеть… Некоторые особенно остроумные выражения входят в общее употребление.

6.Но абсолютно всем доступно пользоваться русским языком аккуратно, не искажая его и не засоряя 

М.Кронгауз в книге «Русский язык на грани нервного срыва» пишет о том, что заимствовать слова можно, но грамотно, не глупо, что язык сам отбирает и обтачивает заимствованные слова

http://tayny-yazyka.ru/content_files/user/knigi/russkij-yazyk-na-grani-nervnogo-sryva.-krongauz-maksim.pdf

 Лишь бы не было исковерканных слов и фраз, как в заданиях 4-7, глупостей, как в 20… Еще хуже превращать язык в помойку и средство агрессии, уснащая свою речь бранью.

А. Д. Шмелев, статья «Ложная тревога и подлинная беда»

http://philology.ru/linguistics2/shmelyov-05.htm  мир, описываемый данной (бранной, распространенной в криминальной среде) лексикой, — это мир, «в котором крадут и обманывают, бьют и боятся, в котором “все расхищено, предано, продано”, в котором падают, но не поднимаются, берут, но не дают, в котором либо работают до изнеможения, либо халтурят — но в любом случае относятся к работе, как и ко всему окружающему и всем окружающим, с отвращением либо с глубоким безразличием» [14].

Иными словами, матерщина по самой своей природе выражает цинический взгляд на мир, и есть смыслы, которые на матерном языке просто невозможно выразить. Поэтому расширение сферы использования скверноматерной лексики приводит к тому, что расширяется круг людей, которым навязывается соответствующий взгляд на жизнь, — а это уже может вызывать тревогу. (Впрочем, проблема матерщины имеет еще правовой аспект. Имеется довольно существенное число людей, которые не хотят слушать скверноматерную брань или читать напечатанные матерные слова en toutes lettres, и их права должны уважаться. Поэтому запрет на матерные выражения в средствах массовой информации можно приветствовать.

7.  Д.С. Лихачев «Письма о добром и прекрасном»

Письмо девятнадцатое

КАК ГОВОРИТЬ?

Неряшливость в одежде – это прежде всего неуважение к окружающим вас людям, да и неуважение к самому себе. Дело не в том, чтобы быть одетым щегольски. В щегольской одежде есть, может быть, преувеличенное представление о собственной элегантности, и по большей части щеголь стоит на грани смешного. Надо быть одетым чисто и опрятно, в том стиле, который больше всего вам идет и в зависимости от возраста. Спортивная одежда не сделает старика спортсменом, если он не занимается спортом. «Профессорская» шляпа и черный строгий костюм невозможны на пляже или в лесу за сбором грибов.

А как расценивать отношение к языку, которым мы говорим? Язык веще большей мере, чем одежда, свидетельствует о вкусе человека, о его отношении к окружающему миру, к самому себе.

Есть разного рода неряшливости в языке человека.

Если человек родился и живет вдали от города и говорит на своем диалекте, в этом никакой неряшливости нет. Не знаю, как другим, но мне эти местные диалекты, если они строго выдержаны, нравятся. Нравится их напевность, нравятся местные слова, местные выражения. Диалекты часто бывают неиссякаемым источником обогащения русского литературного языка. Как-то в беседе со мной писатель Федор Александрович Абрамов сказал: С русского Севера вывозили гранит для строительства Петербурга и вывозили слово-слово в каменных блоках былин, причитаний, лирических песен… «Исправить» язык былин – перевести его на нормы русского литературного языка – это попросту испортить былины.

Иное дело, если человек долго живет в городе, знает нормы литературного языка, а сохраняет формы и слова своей деревни. Это может быть оттого, что он считает их красивыми и гордится ими. Это меня не коробит. Пусть он и окает и сохраняет свою привычную напевность. В этом я вижу гордость своей родиной – своим селом. Это не плохо, и человека это не унижает. Это так же красиво, как забытая сейчас косоворотка, но только на человеке, который ее носил с детства, привык к ней. Если же он надел ее, чтобы покрасоваться в ней, показать, что он «истинно деревенский», то это и смешно и цинично: «Глядите, каков я: плевать я хотел на то, что живу в городе. Хочу быть непохожим на всех вас!»

Бравирование грубостью в языке, как и бравирование грубостью в манерах, неряшеством в одежде, – распространеннейшее явление, и оно в основном свидетельствует о психологической незащищенности человека, о его слабости, а вовсе не о силе. Говорящий стремится грубой шуткой, резким выражением, иронией, циничностью подавить в себе чувство страха, боязни, иногда просто опасения. Грубыми прозвищами учителей именно слабые волей ученики хотят показать, что они их не боятся. Это происходит полусознательно. Я уж не говорю о том, что это признак невоспитанности, неинтеллигентности, а иногда и жестокости. Но та же самая подоплека лежит в основе любых грубых, циничных, бесшабашно иронических выражений по отношению к тем явлениям повседневной жизни, которые чем-либо травмируют говорящего. Этим грубо говорящие люди как бы хотят показать, что они выше тех явлений, которых на самом деле они боятся. В основе любых жаргонных, циничных выражений и ругани лежит слабость. «Плюющиеся словами» люди потому и демонстрируют свое презрение к травмирующим их явлениям в жизни, что они их беспокоят, мучат, волнуют, что они чувствуют себя слабыми, не защищенными против них.

По-настоящему сильный и здоровый, уравновешенный человек не будет без нужды говорить громко, не будет ругаться и употреблять жаргонных слов. Ведь он уверен, что его слово и так весомо ¹.

Наш язык – это важнейшая часть нашего общего поведения в жизни. И по тому, как человек говорит, мы сразу и легко можем судить о том, с кем мы имеем дело: мы можем определить степень интеллигентности человека, степень его психологической уравновешенности, степень его возможной «закомплексованности» (есть такое печальное явление в психологии некоторых слабых людей, но объяснять его сейчас я не имею возможности – это большой и особый вопрос).

Учиться хорошей, спокойной, интеллигентной речи надо долго и внимательно – прислушиваясь, запоминая, замечая, читая и изучая. Но хоть и трудно – это надо, надо. Наша речь – важнейшая часть не только нашего поведения (как я уже сказал), но и нашей личности, наших души, ума, нашей способности не поддаваться влияниям среды, если она «затягивает».