Филипок: 12 деталей для современного читателя

Читая рассказ Л.Н. Толстого «Филипок» глазами современного ученика и даже современного учителя, мы получаем ряд логических несообразностей: за почти полуторавековой период между людьми того и нашего времени выросла пока еще не очень толстая информационная стена из забытых фоновых знаний и новых ложных стереотипов.

Рассказ нередко публикуется в школьных учебниках и в интернете в «отредактированном» виде, то без эпизода с диалектным произношением, то без эпизода с молитвой. Наивный рационалист скажет: кого сейчас интересуют детали происходившего в дореволюционной сельской школе? И будет прав: действительно, мало кого. Так зачем наши дети об этом читают?

Нас могут интересовать в этом рассказе только мысли великого Толстого, а вовсе не какое-то конкретное село (там конкретики никакой нет, подзаголовок «быль» вовсе не об этом) и не мальчик по имени Филипп: может, мальчика-то и не было…

Читателю с малых лет надо усвоить три простые истины:

1. В любом произведении искусства (не только литературном) за конкретным изображением, персонажем, событием скрыта масштабная, общественно значимая идея, а по масштабу мысли Толстой − он и в детском рассказе Толстой. Между прочим, автор «Войны и мира» написал в письме Страхову от 12 ноября 1872 года: «Я так уверен, что я воздвиг памятник этой „Азбукой“» (в составе которой опубликован и наш рассказ).
2. Мир, изображенный в художественном произведении, полностью, до мельчайших черточек создан автором; следовательно, если он озаботился размещением в этом мире каких-то мелких деталей, то, значит, хотел этим что-то сказать. Это хорошо известно современным фотографам: настоящий мастер уберет со своего снимка лишние, ни о чем не говорящие, размывающие образ подробности.
3. Любой знак, всякая мелочь в художественном произведении – это стимул для рождения/поворота мысли человека, которому произведение адресовано: читателя, зрителя, слушателя, т.е. Вашей мысли, мой уважаемый Читатель!

Вы не сомневаетесь в мастерстве Льва Толстого? Тогда прочтем его рассказ с полным доверием, не подозревая Мастера в неряшливой словоохотливости. Предлагаемый комментарий – именно только комментарий, не требующий от читателя каких-либо специальных лингвистических знаний или умений.

Был мальчик, звали его Филипп. Пошли раз все ребята в школу. Филипп взял шапку и хотел тоже идти. Но мать сказала ему: куда ты, Филипок, собрался? – В школу. – Ты еще мал, не ходи, – и мать оставила его дома. Ребята ушли в школу. Отец еще с утра уехал в лес, мать ушла на подённую работу. Остались в избе Филипок да бабушка на печке. Стало Филипку скучно одному, бабушка заснула, а он стал искать шапку. Своей не нашел, взял старую, отцовскую и пошел в школу.

Все ребята ходят в школу

Первая деталь. Ясно сказано, «пошли раз все ребята в школу». Популярные рассказы учителей о том, что «раньше не все ребята могли ходить в школу» (см. публикации уроков) не находят подтверждения в тексте. Филипка мать оставляет дома только из-за возраста. Толстой писал рассказ о России пореформенной, после освобождения от крепостного права, и писал как раз о том, что теперь все люди могут сами определять свою судьбу, все дети ходят в школу, в том числе и дети бедных сельских жителей.  В рассказе нет прямого упоминания бедности, какого-либо социального неравенства, изображены свободные деревенские жители, работающие… Только вот «подённая работа» — это не просто работа, оплачиваемая по дням, как объясняют в учебниках (если работу любого приглашенного специалиста оплатят по количеству рабочих дней, его работа все равно не будет называться подённой), а только неквалифицированная и обычно тяжелая низкооплачиваемая работа. Зимой в селе это могла быть работа прачки, уборщицы, помощницы по дому. Читатель, заметьте, все дети ходят в школу, в том числе и дети сельской подёнщицы. В конце рассказа выясняется, что старший брат Филипка, Костюшка, ходит в школу, и Филипок давно туда просился, что исключает случайное приключение от скуки.

Бабушка на печке

Вторая деталь: бабушка лежит на печи, буквально и фигурально. Во-первых, современным детям надо показать хотя бы на картинке русскую печку с лежанкой, на которой лежать любили и старики, и дети, и кошки…

Современным ребятам на теплой традиционной лежанке тоже нравится:

Но есть и другая ассоциация: «лежать на печи» означает «бездельничать», а также «не предпринимать активных действий», «ничего не менять в своей жизни».

Вспомните сказочного Емелю, который едет к царю лежа на печи; в сказке он изображен вполне одобрительно: русский народ и до сих пор не очень любит людей, хлопочущих исключительно ради богатства, власти или славы.

Лев Толстой пишет быль, а не сказку, поэтому показывает совсем другую ситуацию: в семье Филипка взрослые работают, только бабушка, олицетворяющая, между прочим, древность, род, традиции, лежит на печи, как ей и положено. Маленькому Филипку тоже еще можно «лежать на печи», то есть не работать, ни о чем не заботиться, но он выбирает движение… Движение — главная тема рассказа, и это легко проследить по сквозной цепочке слов со значением «движение». Между прочим, «благородное», не крестьянское имя «Филипп» (в переводе с греческого — «любитель лошадей, наездник, конник») наводит на мысль о движении.

Читатель, это важно: наш герой легко преодолел первый страшный (и очень русский) соблазн – соблазн лени!

 Читаем второй абзац:

Школа была за селом у церкви. Когда Филипп шел по своей слободе, собаки не трогали его, они его знали. Но когда он вышел к чужим дворам, выскочила Жучка, залаяла, а за Жучкой большая собака Волчок. Филипок бросился бежать, собаки за ним. Филипок стал кричать, споткнулся и упал. Вышел мужик, отогнал собак и сказал: куда ты, постреленок, один бежишь?

 Село, школа, церковь

 

Третья деталь: «Школа была за селом у церкви».

Селом в России XIX в. официально называлось только относительно крупное поселение, в котором есть церковь. Потому она и стоит за селом, что в нее ходят жители всех окрестных деревень. Но почему школа в этом описании привязана к церкви?

Во-первых, в школу, как и в церковь, ходят дети из нескольких окрестных деревень.

Во-вторых, на Руси кириллическая письменность была официально принята вместе с крещением, да и появилась она в прямой связи с восточно-православным религиозно-культурным выбором славянских народов; именно монастыри были оплотом древнерусской книжности, особенно в «татаро-монгольскую» эпоху. Наши крестьянские прапрадеды получали начальное образование в церковноприходских школах.

В-третьих: наука и религия – два проявления духовной жизни человека, соперничают они или взаимодействуют. Даже самый упорный материализм – тоже проявление ментальности, то есть духовной жизни. И, наконец: читатель уже, конечно, заметил, что весь сюжет рассказа – это путь Филипка в школу; теперь понятно, что он становится и символической «дорогой к храму».

Жучка и Волчок

Четвертая деталь: знакомые собаки не трогали Филипка, а в чужой слободе (в чужой части села, на чужой улице) собаки были незнакомые. Что-то путает Толстой: если незнакомые, откуда же Филипок знает их клички? А вот откуда: Жучками называли собак черных, как жук[1], а Волчками, соответственно, похожих на волка. На иллюстрациях разных художников черная собака неизменно присутствует:

Какая разница писателю, как назвать собак и какая у них внешность? Дело в том, что черный пес в русском фольклоре всегда был символом зла. Он охранял границу между миром живых и миром мертвых. Вот пример:

Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы закричали — выезжает чудо-юдо о шести головах. Выехал он на середину Калинова моста — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади черный пес ощетинился. (Сказка «Иван – крестьянский сын и чудо-юдо»,  http://skazkoved.ru/index.php?fid=1&sid=1&tid=38)

В библейской энциклопедии псы – это гонители. Волк, понятно, тоже символизирует опасность. Итак, на пути Филипка возникает опасность, путь преграждают гонители.

И он преодолевает второй соблазн, соблазн страха!

 

Мужик – чудесный помощник

Пятая деталь: собак отогнал мужик.

Читатель, вспомните, как в русских волшебных сказках откуда ни возьмись появляются чудесные помощники и спасают героя: кого серый волк, кого Сивка-Бурка, кого волшебный гребень… Это значит, что за его успехом стоит одобрение народного мнения и высших сил.

Постреленок

Шестая деталь: Мужик спросил: куда бежишь, постреленок?

Пострел – не просто шалун, буквально это слово означало «выстрел» (наш пострел везде поспел!), а выстрел – это прежде всего движение к определенной цели. Понятно, что Филипок побежал еще быстрее.

Филипок ничего не сказал, подобрал полы и пустился бежать во весь дух. Прибежал он к школе. На крыльце никого нет, а в школе слышны гудят голоса ребят. На Филипка нашел страх: что, как учитель меня прогонит? И стал он думать, что ему делать. Назад идти – опять собака заест, в школу идти – учителя боится. Шла мимо школы баба с ведром и говорит: все учатся, а ты что тут стоишь? Филипок и пошел в школу. В сенцах снял шапку и отворил дверь. Школа вся была полна ребят. Все кричали свое, и учитель в красном шарфе ходил посередине.

 Баба с ведром

Седьмая деталь: когда Филипка стал одолевать на пороге школы третий соблазн, сомнение, опять появился, откуда ни возьмись, чудесный помощник, баба с ведром. Художники изобразили ее по-разному: кто с тяжелым, полным ведром, а кто – с легким, пустым.

Ведро, полное или пустое, – одна из самых популярных народных примет, предвещающих, соответственно, удачу или неудачу. Чтобы весь поход был не впустую, Филипок сам должен решиться войти, поэтому в тексте не сказано, полное ведро или пустое, а баба, как и мужик-спаситель, лишь задает побуждающий вопрос.

И соблазн сомнения преодолен!

Красный шарф

Восьмая деталь: красный шарф, выделяющий учителя. Цвета вообще «олицетворяют дифференциацию, нечто явленное, разнообразие, утверждение света. Цвета, отражающие свет, например, оранжевый, желтый и красный, — активны, теплы, направлены на смотрящего… (http://www.onlinedics.ru/slovar/sim.html). Красный — это зенит цвета, у множества народов символизирующий активность, жизнь, и уж во всяком случае делающий его носителя центром внимания. В романе Толстого все Ростовы бесконечно краснеют, а все «белые» персонажи — маленькая княгиня с белыми зубками, Элен с белыми плечами, Анатоль в белом мундире, князь Андрей с белыми руками, — все они умирают. А еще перед битвой при Аустерлице Болконский видит с холма белых русских солдат на красной земле…

– Ты что? – закричал он на Филипка. Филипок ухватился за шапку и ничего не говорил. – Да ты кто? – Филипок молчал. – Или ты немой? – Филипок так напугался, что говорить не мог. – Ну так иди домой, коли говорить не хочешь. – А Филипок и рад бы что сказать, да в горле у него от страха пересохло. Он посмотрел на учителя и заплакал. Тогда учителю жалко его стало. Он погладил его по голове и спросил у ребят, кто этот мальчик.

 – Это Филипок, Костюшкин брат, он давно просится в школу, да мать не пускает его, и он украдкой пришел в школу.

– Ну, садись на лавку возле брата, а я твою мать попрошу, чтоб пускала тебя в школу.

Учитель стал показывать Филипку буквы, а Филипок их уж знал и немножко читать умел.

 – Ну-ка, сложи свое имя. – Филипок сказал: хве-и-хви, ле-и-ли, пе-ок-пок. – Все засмеялись.

 – Молодец, – сказал учитель. – Кто же тебя учил читать?

 Филипок осмелился и сказал: Костюшка. Я бедовый, я сразу все понял. Я страсть какой ловкий! – Учитель засмеялся и сказал: а молитвы ты знаешь? – Филипок сказал: знаю, – и начал говорить Богородицу; но всякое слово говорил не так. Учитель остановил его и сказал: ты погоди хвалиться, а поучись.

С тех пор Филипок стал ходить с ребятами в школу.

 Вечные вопросы

Девятая деталь: Филипку все задают вопросы – и мужик, отогнавший собак, и баба с ведром, а учитель просто засыпал его вопросами. Куда бежишь, что же ты стоишь, ты что (зачем пришел?), ты кто…

Согласитесь, читатель, вопросы содержательные, вечные, ассоциирующиеся с фондом мировой идиоматики (quo vadis, камо грядеши и т.п.). Вопросы из тех, на которые русский народ веками пытается ответить и не может ответить однозначно…  Филипок, в сущности, не ответил на них, и, значит, это Толстой оставил их открытыми.

О русском языке

Десятая деталь:

едва наученный азбуке Филипок правильно складывает из букв свое имя, но произносит название буквы Ф странно.

В некоторых русских диалектах не было звука [ф] и его заменяли сочетанием [хв]. И вот еще одно объяснение того, зачем Лев Толстой назвал своего героя Филиппом: уменьшительное имя получилось такое милое, округлое, ласковое, и со сказочными героями не перепутаешь, и диалектное произношение легко наглядно и понятно продемонстрировать. Филипок владеет родной речью только в ее необработанном культурой местном варианте, он не знает литературного языка, языка культуры и науки, делающего нас всех единым народом, независимо от особенностей нашей «малой родины». Это равноценно случаю, когда современный недоросль в восхищении находит только слово «клево» вместо «хорошо, правильно, красиво, мило, очаровательно, замечательно, умно…», а многих слов в текстах просто не понимает. Как диалекты сохраняли следы древнего деления будущей русской нации на множество племен, так и современные сленги делят нас на группы и группки по возрасту, образованию, роду занятий, делают человека чужаком в другом районе города и даже в своей родной семье. В этом смысле «народность» речи вовсе не служит единству русского народа. Так, может быть, православие нас спасет?

Молитва

Одиннадцатая деталь: Филипок и в молитве «всякое слово произносил не так». Значит, его вера оказывается неосмысленным механическим бормотанием; молитве тоже надо учиться! Любая религия – тоже своего рода Учение.

В эпизодах с диалектным произношением Филипка и молитвой мы встречаем отголоски давно устаревшей полемики вокруг концепции, которую сейчас часто обозначают «Православие, самодержавие, народность»; она интересна только историкам. Но не утихают дискуссии между пуристами и антинормализаторами, споры между сторонниками «народной речи» (в частности, свободы сленга и мата в публичном общении и литературе: «народ так говорит!») и защитниками литературных и этических норм в речи. Возродившееся влияние религии и церкви тоже ставит перед обществом и государством ряд острых вопросов. Поэтому мысль Толстого вполне применима и к нашей жизни. Не отрицая народности и православия как начал русской жизни, великий писатель доказывает необходимость широкого народного просвещения и движения вперед, развития, а не застоя.

Погоди хвалиться

Двенадцатая деталь:

Похвальба «Я бедовый, я сразу все понял. Я страсть какой ловкий!» оказалась совсем беспочвенной. А Вам, читатель, она не напоминает современные славословия нашей русской сообразительности? Что ответил на это Толстой словами учителя? Прямо и без всяких иносказаний: «Ты погоди хвалиться, а поучись».

 

Конечно, в моем прочтении есть элемент субъективизма. В том смысле, что Вы, читатель, конечно, найдете в этом рассказе и другие поводы для комментариев и рассуждений. Например, выясните символический смысл деталей, связанных с отцом: он ушел в лес, а Филипок надел его шапку… И имя Филипок тоже не может быть случайным требует толкования; и почему-то в заглавии оно написано не в соответствии с греческим источником, с одной буквой П…

Использованы иллюстрации А.Ф. Пахомова, Г.К. Спирина, а также кадры диафильма Р.В. Былинской (Лапиной).

Текст сверен (в т.ч. орфография и пунктуация сомнительного предложения в третьем абзаце: На крыльце никого нет, а в школе слышны гудят голоса ребят.) по СС в 20 тт.я – М.:ГИХЛ,  т. 10, 1963, с. 12-13.

[1] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. См. статью «жук» http://www.nashislova.ru/dal2/page/juk.8625/