Именно так назывался рассказ Л. Чарской, и такое заглавие, самая сильная позиция текста, вместе с ряжеными в первом абзаце и упоминаниями праздника Рождества Христова в двух последних абзацах однозначно делает тему Рождества центральной. Эта тема объясняет ряд сюжетных моментов: празднование несмотря на тяжелые времена, обычай чествования гостей, соблюдение клятвы, данной под Рождество… И главное — чудесное спасение, победу добра над злом, радости над злобой, причем победу бескровную, вербально-концептуальную, если можно так выразиться.
Но в экзаменационном тексте заглавие отсутствует; вероятно, составители не хотели навязывать экзаменующимся религиозную тему. Хотя в «обеззаглавленном» тексте, конечно, возникает некий смысловой перекос, мы должны исходить из того, что имеется на экзамене.
∞ ∞ ∞ ∞ ∞
В доме боярина Никиты Филимоныча Крутоярского дым стоял коромыслом.
Боярышня Уленька Крутоярская нарядила всех своих сенных девушек-служанок в разные наряды скоморошеские: кого медведицей, кого козой, кого важной боярыней, кого торговкой из плодовых рядов, что в Китай-городе, и теперь тешилась с ними разными играми под заливчатый, звонкий девичий хохот.
Самой весёлой и изобретательной была любимая наперсница боярышни — черноокая Матрёша, которая, забавно переваливаясь с ноги на ногу, стала изображать Мишку Топтыгина, отправляющегося за мёдом на пчельник.
Развеселилась даже сама боярыня. Впервые за долгие месяцы улыбнулась она нынче, впервые отлегло от сердца и прояснилось в душе её после бесконечных тревог и волнений.
Тяжёлое время переживала в те годы вся Русь. Озлобленный на бояр старинных знатных родов царь Иоанн Васильевич, прозванный впоследствии Грозным, устроил целое гонение подчас на лучших людей. Окружив себя опричниною, этою страшною ордою телохранителей, которую он набрал из самых «худородных» людей, ненавидящих знатных родовитых бояр, царь Иоанн Васильевич начал с её помощью всячески истреблять старинные боярские роды. 0причники под начальством вероломного Малюты Скуратова, царёва любимца, собирали всевозможные клеветы про ненавистных им бояр и доносили царю о несуществующих винах последних…
Вдруг сквозь громкий хор затейниц-девушек послышался стук у ворот, сильный, настойчивый, и белее стены белёной появился на пороге молодой холоп.
— Боярыня-матушка! Спасайтесь! Хозяина нашего в тюрьму бросили! А сейчас за тобой и боярышней поганые опричники сюда явятся с самим злодеем Малютою во главе!
Грозное известие сразило всех, лишило силы двигаться, соображать, слово единое молвить. Одна Матрёша, не растерявшаяся изо всех находившихся в тереме женщин, бросилась к укладке, в которой находилось верхнее платье боярыни, вытащила оттуда тяжёлый кафтан и надела его на плечи госпоже. Потом так же ловко и живо закутала и боярышню и повела их с няней Степанидою и двумя другими сенными девушками из терема в сени, а оттуда на задний двор, где уже слышалось ржанье и фырканье нетерпеливых коней.
Едва лишь успела усадить в кибитку своих хозяек Матрёша и вернуться обратно в терем, как услышала громкие голоса и могучие удары кнутовищ и здоровенных кулаков в бревенчатые ворота.
Быстро бросилась она в соседнюю горницу и появилась вскоре на пороге терема в наряде и драгоценных украшениях боярышни Уленьки.
— Слушайте же, девоньки, выдавайте меня все за хозяюшку нашу, светика нашего — боярышню, чтобы истинный след их замести, чтобы дать укрыться без помехи нашим голубкам.
С дикими гиканьями, свистками ворвались опричники во двор бояр Крутоярских. Впереди всех был Малюта Скуратов: страшный, угрюмый, зверски жестокий, с маленькими пронырливыми, бегающими- глазками, он первый распахнул дверь и вбежал в терем.
— Ты кто такая? — крикнул он поднявшейся навстречу ему Матрёше, пышный наряд и красивое личико которой сразу привлекли его внимание.
— 3дравствуй, боярин, — с низким поклоном и приветливой улыбкой отвечала она. — Я боярышня Ульяна Крутоярская. Рады-радёхоньки тебе, гость дорогой. Чем потчевать тебя велишь-прикажешь? Матушка моя боярыня, вишь, обмерла, лежит у себя в тереме, так позволь мне тебя встретить всем тем, чего твоя душенька пожелает.
3лодей Малюта опешил, услышав такие слова, что-то дрогнуло в ожесточённом сердце Малюты. Но совсем уж растаял Малюта, когда девушка предложила ему потешить его и примчавшихся с ним опричников пляской.
Она особенно хорошо плясала в тот вечер, так хорошо, что Малюта не выдержал и сказал, опуская ей на плечо свою тяжёлую волосатую руку:
— Ну, хозяюшка, ставь свечу пудовую празднику Рождества Христова. Никто меня из крамольников среди бояр не встречал так доселе. А за это, боярышня, вызволю я твоего отца, упрошу надёжу-государя его помиловать. Благодари Бога, девушка, что наградил он тебя такой весёлой да ласковой душой.
Малюта сдержал своё слово, данное в праздник Рождества Христова. Боярина Крутоярского выпустили из тюрьмы, сослали только в дальнюю вотчину. Боярыня с боярышней Уленькой отправились с ним в ссылку. Нечего и говорить, что верная Матрёша, спасшая своих господ, поехала туда же вместе с ними и не раз скрашивала им тяжёлые дни весёлой шуткой да звонкой песней.
(По Л. А. Чарской*) Лидия Алексеевна Чарская (настоящая фамилия Чурилова, 1875-1937) — русская детская писательница и актриса.
Итак, если уйти от темы Рождества (строчки, связанные с ней, подчеркнуты), то на первое место по значимости выходит сюжет и фигура Матреши, которая не просто находится в центре событий, но сама определяет их ход, разворачивает действия сильных мира сего в противоположную сторону. Строки, относящиеся к этой теме, выделены жирным шрифтом, их количество говорит само за себя.
Что сообщает автор о героине? Она любимая наперсница боярышни из числа сенных девушек, домашних служанок.
*наперсница: от древнерусского пьрси (грудь) — близкий человек, которому доверяют личные секреты, «греют на груди». Образ подруги-наперсницы или служанки-наперсницы нужен был в драматургии для того, чтобы героиня могла высказывать на сцене свои тайные мысли, как Татьяна Ларина высказывает няне. В данном случае нам не показывают доверительных бесед, мы скорее видим некое подобие столь же традиционного образа служанки-госпожи, дуэньи, как в комедии «Дуэнья» Ричарда Б. Шеридана. Она хитростью, вопреки правилам и обычаям, меняет ход событий, устраивает судьбу своей юной госпожи, а заодно и свою, ко всеобщему удовольствию (см. советский музыкальный фильм «Дуэнья»). В русской литературе такую служанку-наперсницу очень напоминает Настя из повести А.С. Пушкина «Барышня-крестьянка»:
За Лизою ходила Настя; она была постарше, но столь же ветрена, как и ее барышня. Лиза очень любила ее, открывала ей все свои тайны, вместе с нею обдумывала свои затеи; словом, Настя была в селе Прилучине лицом гораздо более значительным, нежели любая наперсница во французской трагедии.
Но наша наперсница на самом деле главная героиня, и ее обманчиво простенькое имя — Матреша — Матрена — лат. Матрона — на самом деле означает «мать семейства», «госпожа», «хозяйка дома», «почтенная дама».
Итак, уже с самого начала мотив отношений служанки и госпожи присутствует наряду с мотивом человеческих отношений доверительной дружбы.
Этот мотив вступает в неожиданное соотношение с темой трудных времен, расшифрованной как недоверие царя к боярам, вражды худородных телохранителей, клевета на невинных и истребление родовитых бояр.
У современного читателя, знающего историю ХХ века, и тему трудных времен в русском ментальном пространстве, неизбежно возникает ассоциация с идеей классовой борьбы, захватившей наш народ и осуществленной в виде революции, гражданской войны и массовых репрессий.
Л. Чарская умерла в 1937 году; она тоже была знакома с этой темой не понаслышке. В ее рассказе в доме бояр Крутоярских никакой вражды или зависти слуги к господам не проявляют, напротив, спасают их, рискуя сами. Это значит, что и сами бояре не обижали своих домочадцев, не унижали их; это было некое подобие корпорации, сообщество единомышленников, о которых писательница отзывается исключительно положительно, называет ласковыми именами. А сама черноокая Матреша и лицом хороша, и пляшет так, что ее танец очаровывает Малюту. В этом можно увидеть перекличку с библейским сюжетом о танце дочери Иродиады, за который сам царь Ирод пообещал исполнить любое желание плясуньи.
Зато худородные опричники в рассказе Л. Чарской названы и изображены злодеями, они кричат, угрожают… Особенно отвратителен Малюта Скуратов — страшный, угрюмый, зверски жестокий, с маленькими пронырливыми, бегающими- глазками…
Но даже эти злобные люди побеждены, и чем же? Не силой, а добрым отношением, спокойным добрым словом (если не считать, конечно, волшебства Рождественского вечера…). Безусловно, храбрость и находчивость верной Матрёши беспримерны. Но сам Малюта ясно говорит: «— Ну, хозяюшка, ставь свечу пудовую празднику Рождества Христова. Никто меня из крамольников среди бояр не встречал так доселе. » И особенно упоминает о ее веселой да ласковой душе как о Божьей награде.
Языкознание и теория текста 