После первого знакомства с этим стихотворением не только учащийся, но и вполне образованный читатель говорит: «Непонятно». И сразу начинает искать в сети анализ стихотворения. А кто вам сказал, что человек, выложивший в сеть свое толкование, умнее вас, лучше понимает поэзию? Надо сделать усилие, активизировать собственный здравый смысл и воображение и понять текст своим умом, ведь у вас свой собственный жизненный опыт, сложившиеся на его основе ассоциации, свой образ мира.
Предлагаю сделать это со мной. Я буду разбирать стихотворение шаг за шагом, и показывать, какие инструменты можно использовать для интерпретации этого произведения, действительно неоднозначного.
Конечно, я буду в какой-то степени навязывать вам свое понимание, но вы сами увидите, когда я опираюсь на общепринятые значения, зафиксированные в словарях, а когда высказываю свои личные домыслы. Спорьте со мной, привлекайте свои источники, думайте сами.
Литературоведческие сведения о том, когда, как, при каких обстоятельствах создавалось стихотворение, с кем в это время общался, о чем говорил и писал поэт, — все это существенно и может подтвердить или не подтвердить наши соображения. Но вы можете найти эти сведения без меня, займемся исключительно текстом (это интротекстуальный подход).
Заглавие
В школе все принято объяснять на основе «ключевых слов». Заглавие всегда можно назвать ключевым словом, но вот интерпретирующая сила ключевого слова сильно преувеличена. Вы сами увидите, что слово «зеркало» будет наполняться все новыми смыслами по мере развертывания текста и только подробный анализ всего стихотворения раскроет истинную глубину этого «ключа». Поэтому с тем же основанием можно и текст назвать ключом к многогранному смыслу символа.
Но в начале стихотворения мы можем опираться только на свои собственные речевые ассоциации:
- неча на зеркало пенять, коли рожа крива (зеркало не лжет?)
- глаза – зеркало души,
- свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи… (зеркало помогает в самопознании?)
- задрожало зеркало затона…
- колебала река отраженные в ней облака… (зеркало активно действует, а отражение живет отдельно от оригинала?)
- из глуби зеркал ты мне взоры бросала…
Каждая такая закладка в моей личной речевой программе – это чувствительная точка, струна, готовая отозваться на слово (вот тут уж реально ключевое), и чем больше таких точек, тем богаче будет отзывающийся аккорд нашего мыслительного аккордеона.
Простейший способ обогатить свой личный ассоциативный потенциал – обращение к словарям и энциклопедиям символов (Трессидер). Они подскажут, что зеркало – символ правды, самопознания, божественного света на Земле, Иисуса как отражения Бога, и т.д. Упоминаются дверь в параллельный мир (Алиса в Зазеркалье), иллюзорность осязаемого мира, двойственность души или душа-близнец, человеческое сердце как отражение Бога, а также показатель душевного состояния. Поток нашей читательской мысли уже начался и пора сделать первый осознанный шаг.
Шаг 1, 2, 3. Пространство внутреннее и внешнее, «предзеркалье» и «зазеркалье»
Читаем и соотносим первые строки с заглавием, следим, что происходит с нашим начавшимся от заглавия мысленным (смысловым) потоком.
- В трюмо испаряется чашка какао,
- Качается тюль, и – прямой
- Дорожкою в сад, в бурелом и хаос,
- К качелям бежит трюмо.
Смысл каждого слова в контексте больше, чем его словарное значение.
Первый шаг в развитии образа зеркала: конкретизация. Трюмо – не просто зеркало, а предмет комнатной мебели, вертикально стоящее и, как правило, прямоугольное зеркало, вытянутое вверх; во времена Пастернака, как правило, выше человеческого роста. Это вводит читателя во внутреннее пространство человеческого жилья, оборудованного («хорошо обставленного») жилого дома, комнаты, которая далее названа залом.
Второй шаг: В трюмо испаряется чашка… вместо узуального «в трюмо отражается». Буквальное значение слов и грамматических форм подает стеклянную плоскость как некое вместилище, объемное, трехмерное пространство, в глубине которого совершенно очевидно горячее какао на наших глазах, испускает пар. Конечно, это не собьет здравомыслящего читателя с понимания реальной, вещественной, материальной сущности зеркала как плоскости, но создает некий контрапункт, намекающий на глубину зазеркалья… Кроме того, подобное сочетание грамматических форм в зачинах прецедентных текстов (В некотором царстве… В городе N… Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах…) объявляет место действия всего предстоящего повествования.
Третий шаг: испаряется чашка какао… Сиюминутный, импрессионистический пар над чашкой горячего какао… Испаряется — это и процесс, и движение вверх, и переход вещества из одного состояния в другое (превращение?); это и сиюминутное присутствие человека (лирического героя?), для корого какао горячее и глазами которого мы все это видим. Посмотрим, какие из этих смысловых компонентов будут актуализированы в дальнейшем.
- В трюмо испаряется чашка какао,
- Качается тюль,…
Но сначала перечитаем вслух.
{Фоника, отступление 1.
Чашкакакао\качается тюль… Сначала нас заставили быстро повторять эти слоги ча какакака ча, делать однообразное артикуляционное движение, и лишь потом привели к тюлю, который, наверное, именно так быстро шевелится от ветерка, качается. Аллитерация «острых» взрывных К, контрастируя с началом строки, усиливает впечатление от ассонанса, начавшегося с испаряется и, как мы увидим далее, дающего читателю физически почувствовать ритмы движений — качелей, сосен, листьев, самой жизни…
- Заметим, что в связи с редукцией безударных гласных в русском стиховом ассонансе обычно
- во внимание принимаются преимущественно ударные гласные;
- безударные (кроме гласных верхнего подъема У, И, Ы) могут лишь распространять ассонанс, образованный ударными. В данном случае именно безударные а, более короткие в произнесении,
- обеспечивают иллюстрацию быстрого движения тюля.
- Тюль – это штора и, значит, окно, а качает его, конечно, ветерок из открытого или чуть приоткрытого окна – быстро и однообразно. И так из каждого слова, как из шляпы фокусника, тянутся связанными платочками смыслы. Конца не видно, но вот остановка, анжамбеман:
- …………………………………………………….и прямой
- Дорожкою в сад…
Что вы раньше осознали: выход из комнаты в сад или акцентированное анжамбеманом слово ПРЯМОЙ? А из него опять дорожка смыслов, заставляющая ретроспективно подумать, КАКАЯ ГЕОМЕТРИЯ ЦАРИТ В КОМНАТЕ: прямоугольник трюмо, круг чашки, прямоугольник тюля, за которым прямоугольник окна и прямая… дорожка, как трап из порядка комнаты в бурелом и хаос сада
{Фоника, отступление 2
Это прямой, если присмотреться к звуковой организации стиха, образует с началом катрена рамку
В трюмо ——— прямой}
А рамка замыкает в себе не просто двустишие, но и все, что в нем, а именно зал (так он назван далее, см. 13, 27 и 37 строки) со всем его геометрическим порядком.
Где ОН?
Подождите, а где же ОН, тот, кто смотрит в трюмо, кто собрался пить горячее какао и даже, возможно, держит чашку в руках (не висит же она в воздухе?). Все говорит о присутствии человека в обжитом им ограниченном пространстве комнаты…
И что человек видит в зеркале? Разве не свое отражение? А тут невидимый лирический герой без помех видит в зеркале окно, которое должно находиться за его спиной. Ну, допустим, он сидит и видит в зеркале то, что выше его головы, но как быть с дорожкой за окном, она-то должна быть на земле! Или это само зеркало служит дорожкой для его взгляда, «выбегающего» из комнаты в сад? Или это он сам стал зеркалом, растворился в нем, сжился с ним, потому и не видит своего человеческого тела? А кто же еще тут может бежать?
Только мысль читателя, которую ведет за собой слово автора, и в этом главный сюжет и главная цель любого литературного произведения, особенно стихотворения, в котором густота смыслов может быть особенно велика.
Наша неуверенность в том, что зеркало и лирическое Я различимы — это еще одна тема, мотив, контрапункт, который мы услышим (или не услышим) дальше в этой симфонии смыслов. Но разберемся с садом.
Дело в том, что сад, естественно, посажен человеком, и традиционно символизирует укрощенную, упорядоченную природу, зримое благословение господне, гармонию, рай, пристанище души или даже саму душу…
И уж никак не бурелом и хаос, рисующие нам скорее образ леса, тем более что именно лес символически соотносится с переходом (а у нас как раз выход во внешнее пространство из внутреннего), с испытаниями, тьмой, смертью и миром теней.
Может быть, нас и хотят поставить перед фактом этого противоречия? Или сад-рай разрушен бурей и превращен в хаос? А может быть лес просто не ложился в ритмический рисунок стиха
ДорОжкою в сАд, в бурелОм и хАос…
{Фоника, отступление 3: «быстрый» и «медленный» ассонанс
Так или иначе, ритм этот организован не только по силлабо-тоническим канонам, важнейшую роль в нем играет ассонанс, который совершенно определенно уже во второй строке переходит из быстрого повтора АааАо в медленный контраст А-О, всей третьей строкой предвещающей ритм качелей:
- В трюмО испарЯется чАшка какАо,
- КачАется тюль и прямОй
- ДорОжкою в сАд, в бурелОм и хАос,
- К качелям бежит трюмО.
- Там сОсны враскАчку вОздух сАднят
- СмолОй. Там по маете
- Очки по траве растерял палисадник,
- Там книгу читает Тень…
В первой строке многократный ассонанс из ударных и безударных а к концу строки усиливается аллитерацией из трех ка: чашка какао / Качается….
Во второй строке эта тема продолжается и заканчивается словом КачАется, значение которого объясняет, что вся эта последовательность а а а а ка ка ка ка а а должна была оставить впечатление быстрого, мелкого колебания тюля при открытом окне, и это впечатление должно быть достаточно сильным и ясным, чтобы компенсировать отсутствие прямых упоминаний открытого окна. Заметим, что здесь именно обилие безударных а формирует ритм мелкого мельтешения краешка тюлевой занавески, что очень важно для поэта: такой ритм впоследствии объединит движение занавески внутри комнаты с движением несметного множества мелких листочков сада за окном, символизирующего внешний мир. Заметим, здесь и далее ассонансы «переползают» с одной строки на другую, уничтожая границы между строками; так и единство ритма преодолевает границу между внешним и внутренним: тем, что отражается в зеркале, и самим отражением.
Только дочитывая вторую строку, читатель может обнаружить ассонансную рифму трюмо – прямой, обрамляющую двустишие и изображение внутреннего пространства комнаты. Слово прямой, выделенное рифмой, может быть, поможет чуткому читателю обратить внимание на то, что это внутреннее пространство организовано геометрически правильными линиями и формами: трюмо и окно с тюлем – прямоугольники, чашка – круг.
{Фоника, отступление 4: новый, «медленный» ассонанс
В третьей строке совершенно определенно обнаруживается, что ассонанс на о не только продолжается, но вступает в отношения противопоставления с ассонансом на а. Если а со множеством безударных «мельтешит», то о может быть только ударным. Ассонанс на о сразу упорядочивает ритм третьей строки чередованием ударных о́/(а) – о́ а́ о́ а́ (а), подчиняя этому ритму и продолжающийся ассонанс на а.
Четвертая строка заканчивается словом трюмо, которое теперь уже образует повтор, обрамляющий четверостишие, и триаду рифм трюмо – прямой – трюмо.
С этого же слова начинается вторая серия перемежающихся ассонансов, организованная чередованием ударных о и а. Но теперь смысл строки подсказывает нам, что в данном случае ассонанс иллюстрирует ритм движения качелей, к которым бежит трюмо, и которые тем самым оказываются центральным концептом картины: ведь именно они названы и целью движения. Во второй строфе этот же ритм продолжен качанием сосен. Как известно, они производят при этом ритмичный монотонный звук. Мы слышали этот звук в третьей строке, но еще не узнавали его, так как сосны не были названы, введены в поле нашего восприятия.
Как много движения: движение пара, движение взгляда, но доминанта очевидна: качается тюль, качели, сосны враскачку воздух саднят, «качающийся» ассонанс о\а и, наконец, маета , завершающая формирование доминирующего смысла ассоциацией с маятником, но очень похожая на суету.
Рифма по маете акцентирует и закрепляет даже не ясную мысль, а впечатление колебательного движения, но анжамбеман заставляет мысль читателя тут же переключиться на следующую строчку
Очки по траве растерял палисадник
Можно проскользнуть мыслью по этой строке и остаться с общим, неясным впечатлением, но нам надо расчленить, чтобы разобраться:
Очки (присутствие человека? глаза? блестящие стекла? круглые? зеркала?),
по траве (так это пятна света? игра света и тени?)
по маете … растерял (маялся-мучился или суетился? уже тюль качался быстро и суетливо во второй строке)
палисадник (это цветы, кусты перед домом или изгородь? кусты могут «суетиться» от ветерка, как тюль, который качается в комнате)… Вы заметили, читатель, что наша мысль уже начала плести сеть смыслов, причем не только по нотам — словам с определенными значениями, но и по ассоциациям, почти музыкальным впечатлениям, оттенкам интонаций, не всегда вполне ясным и доказанным?
Очевиден и другой аспект движения: оно преодолевает границы между средами (испаряется), разделенными пространствами (дорожкою в сад), состояниями (в бурелом и хаос) и, кажется, даже между «я» и «вне Я»…
и,
Языкознание и теория текста 