Современные поэты, ограниченные в использовании лексических «поэтизмов», распространяют игры деформации синтагматического контекста на грамматико-синтаксические связи и значения. Рассмотрим такую игру на примере стихотворения Александра Уланова[1]:
| 1 | Истекает знает город из нас |
| 2 | не отпустив исполнять присутствие не |
| 3 | попадая внутрь и (в) который час |
| 4 | обе руки правы(е) о пробитом дне |
| 5 | Время не провести (в)о вспененный перевод |
| 6 | знают тревоги пустые места |
| 7 | на любом боку лимона живет |
| 8 | встреча здесь масляная тоска по там |
| 9 | завтра какое ты означает я |
| 10 | тысячу полтора удержав над ржой |
| 11 | останови (в) слова распространив края |
| 12 | безрассветный в порядке почти чужой |
В этом тексте синтагматические контексты «рассыпаны»; собирать их приходится по признакам семантической и грамматической сочетаемости, восприятие которых благодаря этому активизируется и лучше осознается:
- Истекает … (что?) – час
- Время
- встреча
- Истекает … (как долго?) который час
- Истекает (откуда?) из нас
- (как? куда?) не попадая внутрь
- Истекает … … не отпустив
- Истекает (когда?) в который час
- завтра
- Знает … город … в который час
- ……………………… о пробитом дне
- ……………………… время
- ……………………… тревоги
- ……………………… пустые места
- ………………………какое ты означает я
- Живет …………… удержав над ржой
- …………………… распространив края
- Город … безрассветный
- ………………………в порядке
- ……………..………. почти чужой.
Возможны и другие синтагматические «союзы»: истекает который час или в который час встреча, или какое завтра.
Поскольку ни одно из предположений не получает статуса реализованной речевой конструкции, то ни одно и не отвергается как «неоправданное ожидание»; в итоге смыслопорождающий потенциал произведения многократно приумножается и в то же время любая его интерпретация выглядит позитивистски плоской…
Второй, более откровенный прием трансформации синтагматических контекстов в этом стихотворении – игра с предлогами. Используя скобки, автор делает из одной предложно-падежной формы две: который час (то есть долго) – в который час (когда?); тем самым варьируются и словосочетания: останови слова – (в) слова распространив края. Возникают «скользящие» синтаксические связи, предлагающие два или три возможных прочтения одной и той же строки.
От индивидуального лексикона читателя понимание такого текста зависит больше, чем обычно. Например, последовательность удержав над ржой у людей определенного возраста ассоциируется с романом американского писателя Джерома Д. Селинджера «Над пропастью во ржи» (англ. «The Catcher in the Rye» – «Ловец во ржи», 1951)[2], сыгравшим значительную роль в духовном развитии ряда поколений молодежи всего мира. В романе речь идет не столько о физическом спасении, сколько о спасении от духовной порчи, поэтому естественно, что деформация грамматической формы над ржой – просторечное «над ржавчиной» – одновременно с реминисценцией[3] («во ржи») создает смысл «разложение, коррозия», а также возможную ассоциацию со смехом («ржать»).
В четырех строчках – 5, 6, 7 и 8 (это второе четверостишие из трех, середина текста) можно предположить целые, не разрушенные синтаксические единицы; но все они осложнены дополнительными смыслами, возникающими из необычных сочетаний слов, влияния англо-американской идиоматики.
- Время не провести (в)о вспененный перевод
- знают тревоги пустые места
- на любом боку лимона живет
- встреча здесь масляная тоска по там
Ассоциативные и идиоматические поля слов «лимон«, «пена«, «перевод» в английском и русском языках дают основания для разных смысловых построений.
С точки зрения лингвиста подобный пример еще раз показывает, что синтагматические отношения не исчерпываются соположением слов, а обладают самостоятельной значимостью. Читатель же может почувствовать всю трагичность рвущейся мысли лирического героя, который чувствует, как время жизни (встречи?) истекает через пробитое дно или пробитый день.
В наше время поэты, пишущие на русском языке, активно экспериментируют, наверстывая потерянные в этом смысле десятилетия советского периода, когда формальные поиски в искусстве не приветствовались государством и, соответственно, критикой и печатью. Наиболее значительный пласт новых приемов – это множество разнообразных деформаций именно синтагматических контекстов[4].
[1] Уланов А. Перемещения +. М., 2007. С. 5. URL: http://www.vavilon.ru/texts/prim/ulanov0.html.
[2] Salinger J.D. The Catcher in the Rye. New York, 1951; опубликован в СССР в журнале «Иностранная литература» в переводе с английского Р. Райт-Ковалевой. См. Селинджер Д.Д. Над пропастью во ржи. М., 2008 (Серия: Библиотека Всемирной Литературы).
[3] Реминисценция [лат. Reminiscentia] – здесь: скрытая цитата, отзвук иного произведения в поэзии, музыке и пр. Например, в заглавии рассказа В. Шукшина «Страдания молодого Ваганова» заключена скрытая отсылка к роману И.В. Гете «Страдания юного Вертера».
[4] Бирюков С.Е. Теория и практика русского поэтического авангарда. Тамбов, 1998. Его же: Поэзия русского авангарда. М., 2001; Року укор: начала. М., 2003; Авангард: Модули и Векторы. М., 2006; Формообразующие стратегии авангардного искусства в русской культуре ХХ века: Автореферат дис. … докт. культ. наук. М., 2006. См. также Бирюков С. Целое и дроби в современной экспериментальной поэзии // Сетевая словесность. URL: http://www.netslova.ru/biryukov/drobi.html.
Языкознание и теория текста 